Политический конфликт как вид политических отношений. Типология политических конфликтов
Общее определение конфликта — необходимая предпосылка определения конфликта политического. Необходимая, но недостаточная. Не зная общего, трудно понять специфическое, особенное. А не поняв особенное, мы закрываем для себя дверь для познания всего многообразия конкретного мира социальных явлений.
Общая фундаментальная черта определения конфликта — противоборство субъектов, обусловленное противоположными интересами. Возникает вопрос, по какой же линии проходит разделение общего интереса (а в политике он таким и представляется его социальным субъектам) на взаимоисключающие противоположности? Агентами конфликта выступают определенные общественные субъекты, скажем, экономической, культурологической и других видов деятельности. Субъекты политического действия и отношений качественно отличается от них. Каковы же они? В политике сталкиваются принципиально иные, чем, допустим, в сфере нравственности, ценности и критерии оценивания поступков людей. И т.д. Все сказанное объясняет неоднозначность определения политического отношения вообще и, в частности, конфликта. Так, немецкий юрист и политолог Карл Шмитт (1888-1985 гг.) понятие «политическое» трактует в рамках противоположностей «друга» и «врага».
Практическое проявление специфического для политики различения субъектов по линии «друг—враг» заключает источник эвентуального конфликта, становящегося реальностью в экстремальных случаях. Противоположности «враг»—«друг» по природе своей не нормативные и не «чисто духовных», а бытийно действительные. Они взаимоисключаются в своем реальном существовании. Народы группируются по противоположности «друг—враг», и эта противоположность, по мнению К.Шмитта, сегодня действительна и дана как реальная возможность каждому политически существующему народу...»
Немецкий ученый прав лишь частично: в политическом конфликте в самых его крайних формах (например, в ситуации насильственного противостояния) субъекты разграничивают себя как противоположности «друг» — «враг». Однако общественная функция политики — управлять людскими сообществами, согласовывать и выражать (артикулировать и объединять) их интересы, быть орудием формирования, защиты и реализации последних.
Возникновение противоположности политических интересов — закономерное, естественное явление, хотя каждая большая социальная группа (например, класс), выступая субъектом политического движения, стремится представить свои интересы в качестве общих. В этом стремлении уже заключена конфликтная ситуация, так как другие социальные группы, участвующие в политическом процессе, могут выставлять претензии на доминирование своих интересов.
Примерно такая же, как и с интересами, складывается ситуация в случае различения политических субъектов по линии ценностей, целей и взглядов. Во всех случаях определение конфликта требует конкретизации содержания противоположностей, разделяющих политических агентов.
Политические ценности, закрепляемые в нормах, определяющих «правила игры», образцы поведения и действия агентов политического конфликта и функционирование институтов системы включаются в поле противостояния. Конфликт развивается либо по фронту всей господствующей системы ценностей и норм, либо по отношению к их интерпретации, или же — к средствам и методам практической реализации властными структурами. Несмотря на развал существовавшей в советский период системы ценностей, ее элементы еще продолжают функционировать, противостоя либерально-демократическим, навязываемым правящей элитой. Коллективизм противостоит буржуазному индивидуализму, осью которого в политике является приоритет частного интереса над интересом государственно-национальным, общественным. Народовластие — антагонист элитарной демократии, патриотизм — национализму и космополитизму и т.д. Понятно, что речь идет не об отвлеченных понятиях, а об основаниях былого образа жизни и общественного сознания миллионов трудового народа, вера в возрождение которых пока не умерла и еще служит мотивацией политической активности. Противоположность взглядов и целей неразрывно связана с взаимоисключающими интересами и иерархией статусов кон-фликтогенных субъектов.
Ценности питают мнения и взгляды, а в совокупности определяют позиции и поведение субъектов в конфликтном процессе. Кстати сказать, реальный политический конфликт в большей части провоцируется или, по крайней мере, стимулируется конфликтом политических взглядов. Противостояние политических субъектов в конечном счете складывается и развивается в поле противоположностей «властвующий—подвластный», «господствующий-подчиненный». Эти противоположности взаимоис-ключаются в своей основе, а их носители — в своих статусах в качестве субъектов политических отношений. Властвует, господствует лишь один из них, другой вынужден быть подвластным и подчиненным. Политическая, государственная власть едина: она или есть, или ее нет. Разделение властей функционально; в нормальном демократическом обществе не существует ни двоевластия, ни многовластия.
Противоположности «властвующий—подвластный», «господствующий—подчиненный» есть объективная фундаментальная предпосылка конфликта. Механизм его формирования и функционирования не исчерпывается ею; он включает цепочку объективных и субъективных звеньев, опосредствующих многообразие форм политических коллизий. Ими являются интересы, ценности, взгляды, позиции, цели, приоритеты, ориентации, ожидания и т.п. Тем самым политическое конфликтное противостояние обрастает субъективным телом, становится живым человеческим общественным явлением.
Политический конфликт — это столкновение не каких-то абстрактных субъектов, не имеющих своего человеческого облика, а противоборство реальных общественных сил (агентов), олицетворяемых лидерами, элитами, организациями, партиями и иными объединениями и общностями людей. Это — противоборство субъектов с противоположными политическими интересами, ценностями, взглядами и целями, обусловленными положением и ролью в системе властеотношений. Понятие политического конфликта обозначает не что иное, как борьбу одних общественных сил с другими за влияние в институтах политической государственной власти и управления, за доступ к принятию общественно значимых решений, за участие в распоряжении ресурсами, за монополию своих интересов и признание их в качестве общих, словом, за все то, что образует власть и политическое господство.
Как вид политических отношений и форма политического процесса конфликт политический отличается от других тем, что его содержание составляет взаимодействие между субъектами, связанное с существованием, выявлением, артикуляцией (выражением) и реализацией общих интересов, в первую очередь больших социальных групп. Государственная власть — орудие защиты и осуществления этих интересов. Поэтому обладание ею, устройство государственных и прочих политических институтов, политический статус общественных групп и образующих их индивидов, ценности и символы власти, ее ресурсы (материальные и человеческие) составляют объект и предмет политического конфликта.
Каждой политической системе присуща своя иерархическая структура политических статусов: одни занимают господствующее положение, другие-подчиненное, в чем заложено политическое неравенство и связанное с ним противоречие, являющееся первичным объективным источником латентного конфликта, который превращается в явный, открытый при наличии необходимых объективных и субъективных условий и причин. Они формируются в процессе назревания политических противоречий и характеризуют реальные формы действующих живых конфликтов. Любой конфликт, а тем более политический, предполагает в качестве его первоначального этапа — разграничение субъектов как противоположностей политического отношения, иными словами, — их самоопределение в качестве агентов конфликта. Отметим четыре возможных варианта действия:
1) признание, реальности конфликтующих противоположных сил;
2) отрицание конфликтных противоположностей как объективно обусловленных политическими противоречиями;
3) стремление замаскировать разделяющие конфликтующие субъекты позиции и взгляды ссылками на их «неопределенность», «расплывчатость» (тактика оппортуниста);
4) произвольное, субъективистское разграничение агентов конфликта, намеренное или по незнанию смешение подлинных конфликтогенных противоположностей с ложными либо мнимыми, существенных — с несущественными, случайных — с закономерными и т.д.
В зависимости от политической позиции субъектов и конфликтных линий их противостояния принимается один из указанных вариантов разграничения противоположностей, а чаще — сочетания некоторых из них.
Сам факт признания или отрицания противоречий и конфликтов в политике — проблема не столько теоретико-идеологическая, сколько практическая. То, как она решается, определяет во многих случаях стратегию и тактику политического поведения и действия. Мало того, это служит отправным пунктом даже в ориентации на определенный политический режим. Демократический режим, скажем, не только признает, но и институционализи-рует общественные конфликты. Его институты гласно, легитимно, на основе общепринятых норм и «правил» игры призваны обеспечивать свободное обсуждение возникающих конфликтов и путей их преодоления в интересах большинства. Правда, в действительной жизни такая демократическая норма не везде и не всегда реализуется.
Фактическое отрицание объективной реальности политического конфликта в партии и стране и некорректное объяснение его оказалось в орбите самого конфликта, стало одним из его ведущих элементов. Это послужило методологическим основанием авторитарной партийной и государственной власти, ее теоретико-идеологическим прикрытием, оказалось впоследствии прологом политических репрессий.
Логика политического мышления 20-30-х годов, к сожалению, дожила вплоть до 80-х гг. По сути она воспроизводится, только с противоположным знаком, в политике и идеологии нынешней «партии власти». Ведь свое враждебное отношение к коммунистической оппозиции и идеологии она объясняет тем, что последние — рудименты прошлого, отжившего; продукт «трагического» случая в истории страны, не более того. Лидеры оппозиции и ее сторонники, конфликтующие с режимом — это, якобы, впавшие в заблуждение и страдающие ностальгией представители поколений пожилых людей.
Политика неотделима от идеологии — всей теоретико - рациональной базы. Идеологическое мотивирование политического конфликта (открытое или завуалированное, признаваемое или отвергаемое) - реальный факт, подтвержденный не только исторической практикой нашей страны, но также — мирового сообщества. Различны лишь типы и способы мотивирования. Идеологический характер понимания и интерпретации политических коллизий имеет под собой определенную объективную почву - двойственность бытия политики в виде практически существующего явления и идеального (мыслительного) образа, проекта, отражающего социальные интересы, как правило, не совпадающие с реальным.
Каким бы ни был политический конфликт, он мотивируется идеологически, осознается его агентами через идеологические символы; идеологический компонент играет организующую и мобилизующую роль в поведении и действии противоборствующих субъектов.
Идеологическое обоснование природы, сущности и других признаков конфликта в значительной степени определяет динамику его развития и разрешения, равно как и влияние на общество. Консервативная идеология и обусловленный ею конфликт блокирует позитивное развитие конфликта, способствует накоплению негативных моментов политической диалектики. Прогрессивная идеологическая база, напротив, стимулирует назревание конфликта до ступени его разрешения в интересах общества. Таковыми были идеологии, сформулированные лидерами социальных и политических революций.
Идеологический элемент конфликта воспринимается противоположными субъектами неоднозначно. Одни его открыто разрабатывают и пропагандируют, другие игнорируют, декларируя свою приверженность деидеологизации.
Последняя, если вдуматься в ее предназначение, на самом деле служит задаче реидеологизации, то есть замене одной идеологии на другую, угодную господствующей политической элите, интересам власть предержащих. Ходить далеко за примером не приходится: российская политическая элита свои призывы к деидеологизации свела к яростной борьбе против коммунистической идеологии — опоры прежнего советского режима. В то же время радикал-реформаторов не покидало и не покидает стремление найти подходящую для нового режима идеологию: либеральную, религиозную и пр. Нынешний российский политический конфликт, как и в советские времена, несет на себе идеологическую одежду, только формально, конституционно не закрепленную.
Идеологическая основа политического конфликта — это знание, которое превращается и используется в качестве силы власти.
Смена политических лозунгов и, соответственно, состава агентов конфликта — закономерность, повторенная в ходе российского политического процесса (август 1991 г. — сентябрь-октябрь 1993 г.). Подготовка к разрушению советской системы, как известно, шла под лозунгом: «Долой КПСС как руководящую политическую силу советского тоталитарного режима!» Под таким лозунгом оппозиции удалось объединить широкие слои населения, включая значительную часть рабочих, интеллигенции и чиновников партийно-государственного аппарата. Разгром КПСС, отмена конституционной статьи, узаконивающей ее роль в качестве ядра политической советской системы позволила оппозиционным силам выдвинуть новый лозунг, направленный против Советов — основного института политической системы.
Субъекты политического конфликта становятся его реальными агентами при условии обретения ими соответствующих институтов и организаций. Политическая борьба — всегда в той или иной мере борьба общественно организованная, иначе сказать, институционализированная, хотя и не во всех случаях легитимная. Политический институт — специфическая организация противоборствующих субъектов. Особенность его в том, что через посредство его разобщенные граждане становятся единым организмом, в смысле публичного выражения своих общих интересов, требований, позиций и взглядов. Только в виде института, организации они выступают в качестве политического субъекта: партии, движения, представительного органа власти и т.п. Пока масса не имеет своей политической организации, она не является политическим агентом (действующим субъектом). Вместе с тем любая политическая организация и институт как реальный субъект конфликта выступает от имени определенной общности граждан, делегировавшей ей (ему) свою волю, поручившей действовать от ее имени, чаще всего не очертив границ активности. Отсюда относительная, а иногда и полная, самостоятельность политических организаций и лидеров, отрыв их от общностей людей, которых они призваны представлять. В результате в политическом конфликте возможно раздвоение интересов и целей конфликтующих,организаций, враждебность партийных интересов и целей не совпадает с противоречием между общностями людей, участвующими в конфликте. Такое несоответствие нередко проявляется в поведении электората. Партия власти (блок «Наш дом - Россия»), претендуя на представление интересов большинства россиян, в действительности выражает интересы лишь его части, главным образом нового, буржуазного класса.
Политические институты — носители свойственных им политических символов: государственного герба, знамени, гимна, номинаций, политического языка и т.д. Институализация конфликта — это его облачение в символическую форму, характерную для данной политической системы. Символический капитал — неотъемлемая и серьезная сила политического противоборства. Особенно следует отметить значение политического языка. В политике слова, язык, как отмечает французский социолог и политолог П.Бурдье, конструируют политическую реальность в той же степени, в какой они ее выражают. Поэтому слова, названия являются исключительными ставками в политической борьбе за навязывание легитимист принципа видения политического бытия. Не случайно политическим революциям предшествовали революции в политическом языке, лексике, в системе политических понятий. Марксизм, к примеру, внес в политическую культуру принципиально новый политический язык, придал известным понятиям («демократия», «социализм», «пролетариат» и др.) новый смысл. Естественно, что происходящая капитализация страны связана с изменениями в политическом языке. В политическую лексику вошли такие термины, как «президент», «парламент», «департамент» и др. Советская лексика и понятия не менее враждебны новому режиму, чем живые люди и институты, отстаивающие идеи народовластия и социализма, которых правящая элита именует остатками тоталитаризма.
В политике — искусстве возможного, а иногда и невозможного — на каждом шагу смешиваются объективное с субъективистским, воля — с волюнтаризмом, рациональное — с иррациональным, знания и убеждения — с обычаями и чувствами, здравый смысл — с заблуждениями. Даже, если предположить, что власть имущие могут беспрепятственно разрабатывать и воплощать в жизнь свои проекты, политические отношения и процессы и в таких идеальных случаях не могут быть только разумными, а политические конфликты — в полной мере поняты и безболезненно преодолены. Тому есть объяснение: разумное в политике основано на знании общего; особенное же разум может постигать лишь в малой степени. Успех же обеспечен при условии «состязания разума со случаем». В мире политических конфликтов все находится в постоянном движении, включая разграничительные линии конфликтующих сторон; все оспаривается: любой авторитет, опыт, доктрины, концепции. Политика — состязание, постоянно воспроизводящийся конфликт, в котором не всегда возможно логически предсказать и вычислить победителя и побежденного. Здесь чувства в острых конфликтных ситуациях имеют больше влияния на поведение, чем рассудок и логика политического мышления. На поведение агентов политического конфликта, как никакого другого, влияют не одни обстоятельства и социально-экономические, политические интересы, иррациональные мотивы деятельности. Не в меньшей мере на него воздействуют конкретные представления о данной ситуации, социальной и политической атмосфере в обществе. Вот почему фактор рациональности — необходимый компонент политического конфликта. Им служит не одна идеология, но также система других политических и социальных знаний: философских, социологических, политологических и т.д. Научный капитал реалистической политики не менее важен, чем какой-либо другой.
Рациональное в политическом конфликте может породить у какого-либо его субъекта претензию на монополию на истину, как это проявилось у лидеров большевиков в политической борьбе со своими противниками. Чтобы рациональное не стало монопольным орудием одной из политических сил, должен быть обеспечен свободный доступ к знанию всех социальных групп. Наука перестает быть орудием преодоления политического конфликта, как только ей навязывается авторитет власти. Трагедия марксизма в условиях государственного социализма — наглядное тому доказательство. Разгосударствление социальной науки, освобождение ее от политических и идеологических пут - одно из первейших условий реализации ею функции быть рациональной базой конструктивного конфликта. Научно-рациональный фактор — не панацея от случайных поворотов в конфликтном процессе. «Вхождение» науки в практическую политику — тоже своеобразный, противоречивый, более того, конфликтный процесс. Истина постоянно утверждает себя в борьбе с иллюзиями и откровенной ложью, используемой консервативными силами. Препятствия на ее пути порождаются также самой диалектикой развития знания, да и природой человеческого сознания. Более ста лет тому назад классики писали, что люди всегда создавали себе ложные представления о себе самих, о том, что они есть или чем они должны быть. Порождения их головы господствовали над ними. Они — творцы, склонялись перед своими творениями.
Конфликт может служить критерием выявления научной истины, тогда последняя действительно выступает в свойственной ее роли.
Политический конфликт, будучи в основном идеологически мотивированным и институционально организованным, рационально развивающимся, наиболее интенсивен и результативен по своим последствиям. Его интенсивность проявляется в высокой напряженности противоборства, нарастающей по мере обострения общественных противоречий; в скоротечном распространении политического противостояния на общественные группы, ранее не вовлекавшиеся в конфликт; наконец, в превосходящей другие конфликты силе стимулирования и мобилизации социально-политической активности населения. Политический конфликт, если он становится широко известным фактом, — это освежающий социальный «шторм», пробуждающий к активности, пусть порою лишь словесной, но все же чаще — мыслительно-критической, широких слоев народа. Едва ли стерлись в памяти современников бурные политические события, происходившие на первых Всесоюзных съездах народных депутатов СССР. Это не были какие-то дешевые политические шоу, чем пытаются завлекать нынешние телеполитиканы, то были события-конфликты, затрагивающие жизненные интересы большинства сограждан. Политические баталии будоражили умы всех тех, кто не был равнодушен к судьбам своего отечества. Они, подобно смерчу, пробуждали от социальной спячки студента и пенсионера, мужчин и женщин, партийных и беспартийных, рядовых советских граждан и чиновников, но как только конфликт на политическом Олимпе затихал, и начиналась обычная рутинная работа законодателей, внимание к нему миллионов людей угасало. Жаркое и острейшее противоборство в течение 1993 г. бывшего Верховного Совета РСФСР и президента Ельцина держало в напряжении всю политически сознательную часть россиян. Атмосферу безразличия по отношению к Государственной Думе разрушил возникший в конце 1997 г. политический конфликт между Думой и правительством.
Активность, стимулируемая политическим конфликтом, в случае его неуправляемости, оборачивается многими разрушительными для общества последствиями. Без преувеличения можно сказать, что разрушительная сила политических конфликтов намного превосходит негативные последствия других социальных коллизий. Они сотрясают не отдельные детали строения общества, а его основы, бьют по фундаменту.
Интенсивность и результативность (позитивная или негативная) политического конфликта обусловлена в значительной мере особенностями его субъектов — организаций, больших социальных групп, классов, наций, партий и общественно-политических движений. Не следует преувеличивать классовый аспект политического конфликта, как и игнорировать его. От реальности не уйти. Пока есть классы в обществе, будет проявляться и классовый фактор, в большей или меньшей мере, но в совокупности с другими социально-политическими факторами. Немецкий теоретик, политик и социал-демократ Бранд В. писал: «Не каждый конфликт является тем, что называли и называют «классовым». Но это понимание не вытесняет, однако, и сознание того, что мы в нашей стране имеем общество, для которого характерны классовые размежевания» ... «далеко не все сократить и свести к так называемому «классовому вопросу», особенно когда отсутствует классовое сознание. И вместе с тем мы все-таки классовое общество».
Если класс как большая социальная группа не тождественна социальной группе, вступающей в социальный конфликт, то тем более это относится к конфликту политическому. Субъектом последнего могут быть общественные группы, элиты и индивиды, обладающие политическим сознанием и способностью к политической активности (политической субъективностью). По отношению к классу это означает наличие классового сознания и самосознания, то есть понимание своего места и роли в конфликте; включенность в какую-либо организацию как коллективного политического субъекта; наличие лидера (индивидуального либо коллективного).
Народные массы в целом как субъект конфликта формируют свои политические свойства в процессе политической конкуренции и борьбы.
Исходя из критерия субъектов, политические конфликты можно разделить на классовые и смешанные по своему социальному составу, партийные и надпартийные, массовые и элитарные, групповые конфликты между «партией власти» и народом.
Политические конфликты различаются также по тому, на каком уровне поля они возникают и разворачиваются: конфликты на высшем уровне организации власти и управления, на региональном, местном, в центре политической системы или на ее периферии. По основному предмету политические конфликты подразделяются на радикальные и частичные. Предметом первой группы конфликтов является существующая система государственной власти в целом, господствующий режим. Конечный итог разрешения конфликта — смена политической системы. Его субъектами выступают властвующие силы и подвластные слои населения, а также участвующие в системе власти, но неудовлетворенные своим политическим статусом. Конфликты частичные затрагивают бытие отдельных частей политической системы или политики правящих кругов, не соответствующие интересам и целям социальных носителей системы. Их разрешение связано с частичными изменениями в политике властей, во властных структурах. Субъектами частичного политического конфликта выступают институты и организации, осуществляющие власть и управление в рамках данной политической системы, но занимающие различные статусы и позиции. Таковыми, например, выступают представители трех ветвей власти, институты федеральной власти и субъектов Федерации, партии, общественные и корпоративные организации.
Источник: Зеркин Д.П. Основы конфликтологии
Просмотров: 11514
Все материалы из данного источника: Зеркин Д.П. ->
Понравился проект и хотите отблагодарить?
Просто поделитесь с друзьями, кликнув по кнопкам социальных сетей!
Вам также может быть интересно:
Будьте в курсе. Присоединяйтесь к нашему сообществу!